Зарисовки «Времена года 4» Весной все дороги открыты, Но в лето дорога – одна. За осень маршруты забыты. Основные труды в области органической химии и углехимии. В Бразилии из могилы выкопали живого 'мертвеца'. Опубликовано 11.11.13 08:36. Женщина, пришедшая на кладбище в Сан-Паулу, чтобы посетить семейный склеп, стала свидетельницей зрелища. Книга «Живая в склепе» Григорий Стадников. Рейтинг книги 4.7 из 5 (11 читателей). 4.667ПОДРОБНЕЕ 12 прочитали, 61 хотят прочитать. Первая глава «Поэтики», эссе . Тексты, подобные данному, возникают как бормотание, что меня не смущает, поскольку это все- таки речь, то есть слова, порожденные смыслами, промелькнувшими в нашей жизни. Когда речь идет о фотографиях, то это как раз и является попыткой возбуждения шума, так как сами фотографии поразительно молчаливы, или это неозвученный разговор, похожий на звуки мыслей. В поисках сюжета для “возбуждения шума”, я собрал несколько фотографий, в основном сделанных Джейн во время ее блужданий по городу. Понятно, что мы любим архитектуру, однако мотивы ее чересчур прагматичны или, наоборот, – до предела неуловимы. Преимуществом искусственных цветов является их долговечность, ими можно украсить могилу в холодное время года. Из живых цветов традиционно траурными считаются. Тут живой народ есть? Фотография изображает наш взгляд, нацеленный на окно или дверь, но при этом за дверью или в окне вдруг обнаруживается что- то лишнее. Под “лишним” я понимаю не секрет изображения, а скорее всего – один из многих секретов или промелькнувших смыслов. Смыслы дверей и окон, кроме “чисто архитектурных”, должны быть теперь замечены через совместное восприятие текста и изображений, шума и света, – такая вот, простите, у нас с вами игра. Как- то так получилось, что с проблемой windows я столкнулся чуть раньше, чем с doors, а позже мне так пришлось по душе, что двери и окна по- английски звучат как “doors and windows”, – хотя я и понятия не имел, что Моррисон – это “The Doors”, а какие- то парни из “Microsoft” устроили окна в придуманную реальность. Все- таки, согласитесь: стоит себе дом, в нем кто- то обретается – со скарбом своим и тайной мечтой, но вот в стене прорезается дырка, – и ты уже на виду. У нас вот в теле тоже есть несколько дырок, но они как- то больше смахивают на тоннели: не больно в них высмотришь, что там – у тела – внутри. Итак, в доме сидит обитатель, зажигает в сумерках лампочку, и я — это тот, кто крадется по улице той же ночью, у меня временно дома нет, поэтому я как бы мельком окидываю взглядом дом сквозь окно, то есть вижу то, что у дома внутри, а там, разумеется — койка и шкаф, у подоконника – телек, а на койке субъект: в руке сигарета, и дни его сочтены. Об этом глубоко задумались на выцветшем коврике два лебедя, задумались в поцелуе, а за озером – замок, в котором кто- то уже растопил камин и смотрит теперь в окно на двух лебедей, но это не тот субъект, что лежит сейчас с сигаретой, и, наверное, уже не я. Я вот думаю: когда эти парни из “Microsoft” сочиняли свой “WINDOWS”, как выглядели те дома, в которых они открывали окна, и в каком это было городе? Был такой город, его звали ROOF, а на самом- то деле – всего лишь квартира на последнем этаже старого дома, и вот отсюда я, пожалуй, впервые взглянул на мир сквозь окно. И вот я увидел двор, а во дворе стояли машины, в том числе – и моя, и была уже осень или, может быть, середина июля, и только что пронесся ливень, нет, он случился вчера, и никто ничего не понял. Тогда я подумал, что время сыграло шутку, и что так не бывает, что вчера было лето, а на другое утро – зима, но вот, быть может, кто- то сменил программу, как будто выпавший снег — какой- то новый язык, и можем теперь говорить на нем. Допустим, что это – английский. Fear is a porch where windsslide thru in the North. A face at the Window thatbecomes a leaf. An eagl sensing its disaster. But soaring gracefully above. A rabbit shining in the night(“Fear is a porch”)За окнами в мире имиджей, представленных в фотографиях Джейн или в моих, все как- то спокойно, то есть страсти не кипят. Окна на снимках или темнеют, как будто взгляд в черный космос, или поблескивают, как стекла в очках слепых. То есть, это не “двери восприятия”, как у Хаксли, это – знаки закрытости. Двери закрыты, но это кажущаяся глухота, так как за всем за этим — театр, или, по крайней мере, — легкий перфоманс, как здесь, где представляется, будто за синей- пресиней дверью квартиры номер “2. А” живет душа человека, быть может, – это Рей или Джон Денсмор, а может, — они оба, пока еще дети. Их души – как маленькие автобусы – зеленый и красный, а синий потом придумает Джим. Каждый дом похож во всем На другой дом, машина зверя в окружении утра. Все теперь спит, бесшумные ковры Пустые зеркала, нетронутая пыль под кроватями(“Поклонение ящерице”)Окно с восходящим солнцем – картина в изумрудно- зеленой раме, а солнце – белая графика в черном проеме – портале космического театра, и занавес слегка приоткрыт, о чем будет эта безмолвная и безумная пьеса? Может быть, ее автор сам Меттерлинк или Мариуш Вильк? Люди на фотографиях будто бы говорят, но этого я не слышу, и не слышит никто, даже если мы видим движения губ, – значит в доме сквозь окна и двери свет переносит паузу в речи, и нам не важно, что будет сказано в ней: человек становится таким же безмолвным, как свет, и тогда манекены легко общаются с ним, а человек – легко превращается в манекена. Все теперь говорит так громко, как может гудеть и реветь океан, – стоит только к уху поднести раковину. За пределами человеческих слов гораздо громче взывают окна и двери, и вот – разражается ливень ассоциаций, а на самом деле – распрямляется скомканный лист манускрипта, на котором записаны прежние и будущие голоса. Сами по себе фотографии окон и дверей – это поэзия, и Джейн это знает, – а теперь и особого рода музыка. И вот для примера я разместил бы рядом для вас две такие микропоэмы: внизу голубоватую, а сверху – горчично- охристую, по тону очень весеннюю. Что характерно – в них задан похожий ритм, парный речитатив и даже мелодии; сначала аккорды “теплого” снижаются к линии, разделяющей два сюжета- линии наподобие горизонта, а потом – восходящая тема – “голубые аккорды”, и оба сценария – в прямоугольниках 1. Заодно – это следы на стене, будто дырки от пуль, или брошенные в пространстве слова, или знаки тайных молитв. Изображение ассоциативно до бесконечности, как бесконечны тишина и улыбка, или утренний сон, из которого нет никакого выхода в реальность, то есть, нет языка пересказа, как нет настоящего описания чувств. И все же, мы применяем СЛОВА, чтобы делать что- то еще, кроме того, что мы хотели бы ВИДЕТЬ. Слова не хотели бы жить в тишине, но, видимо, им придется. Как на той фотографии, где утром горела лампа; и не говорите, что вы и здесь не слышите, как безумствует ГОЛОС СВЕТА, то есть — столкновение оранжевого с синевой, — и что окно превращается в Мир “Beetwins”, и это значит, что ЭТОТ ДРУГОЙ в это время слышит, как лампа еще го- рит, но ЭТОТ ДРУГОЙ – стоит на “той стороне” границы, того странного тела, весь материал которого образуется за счет столкновения оранжевого с голубым, утра и ночи, холода и тепла, меня и тебя, стоящего за окном: вот и иди себе! Когда двери закрыты, это ладно, но когда заколочены окна? Не знаю, не чувствую смысла, то есть вижу как стершийся макияж, но это значит, что в доме уже не живут, There is no Life and it is empty! Если уж заколотили окно, – так уберите его со стены!“The Doors” and “Windows”, Моррисон и Гейтс, душа и компьютер: какая- то таинственная интеграция двух откровений, и в этой интеграции затем происходит все: и город и каждый дом. Число “два” дает изобразительный и сюжетный бином; ловлю себя на мысли, что только так начинаю понимать, какой сценарий скрывается в фотографии. Конечно, СЕРИЯ ОБНАРУЖИВАЕТ СЮЖЕТ, а сюжет рождается через серию, и мы это почувствовали, когда Джейн делала выставку после поездки в Париж. Тело Отто было погребено в фамильном склепе в Вене (Vienna), а сердце. Живая легенда советской эстрады/София Ротару В лексиконе ведьм и колдунов есть такое понятие, как активная, или живая могила. Возле такого захоронение наблюдается повышенный рост растений, активность животных и насекомых, очень часто около таких захоронений находятся муравейники. Книга стадникова живая в склепе - Как можно скачать файл? Живая легенда советской эстрады/София Ротару При огромном стечении народа священномученика погребли в склепе. Родственники осужденных просили петроградских визитеров, . Я нашла только одного Григория Стадникова. И то это поэт и упоминался он в чьих-то мемуарах. Талисман богини тьмы Елена Артамонова · Большая книга ужасов-15. Особняк у Мертвого пруда Александр Белогоров · Большая книга . Четыре года в склепе на четвереньках под кличкой 'собачка'. Приняв решение бежать, она начинает тренировать руки и ноги. Тогда это были черно- белые снимки, мы объединили их в СЕРИИ по 8 или 1. В конечном счете, мы выяснили, что смысл события никак не возникает помимо чисел, а также, что особенно странно, без совпадения тона или фактур, ритма линий или характера встроенных ВНУТРЬ объектов. И сразу предлагаю пример – “оконный бином”: роскошная лоджия, забранная в решетку, и единственное окошко в белой стене маленькой хижины в деревне Рождествено (Potato). И там, и там – суть одна: одиночество. В “римской клетке” поселился человек- император, но его одолевает страх. В белой хижине человек ничего не боится, но все его страсти похожи на кислый творог; персонаж этот уютен, на поле возможной битвы вы найдете его в обозе, он варит воинам кашу или кулеш; такие долго живут, или могли бы жить. Описание книги «Живая в склепе». В остросюжетной повести рассказывается о судьбе молодой женщины - судьи, попавшей в ловушку бандитов. Автор: Григорий Стадников. Туман смывает краску ночи, Румянят щеки облака. Взлетел на тын красавец кочет – Горластый здешний аксакал. У всех дворов алеют флаги, Где жив еще крестьянский люд. Щекочет ноздри запах браги, Которой павших помянут. Четыре года в склепе на четвереньках под кличкой `собачка`. Приняв решение бежать, она начинает тренировать руки и ноги. Основные труды в области органической химии и углехимии. Установил природу . Больше ста лет хранится в склепе при сельской церквушке в Виннице. 1 июня 2010 в 21:20, просмотров: 38260. За железной оградой наподобие могильной гробница утопает в венках из искусственных цветов. Григорий Стадников — Живая в склепе. Буреносной тучи верный Ветер-стадник - Конь Залетный.
0 Comments
Leave a Reply. |
AuthorWrite something about yourself. No need to be fancy, just an overview. Archives
March 2017
Categories |